время вызвали милицию, когда от бабушки в течение недели не было никаких вестей. Но, что они могли найти? Ни трупа, ни следов борьбы. Еще одна пропавшая одинокая старуха. И так почти каждое дело. Разнились только возраст и пол потерпевших. Практически все они были одинокими людьми. Одинокие старики, разведенные женщины, переехавшие в другой город и оставившие родню за сотни километров, и сироты. Это-то меня и насторожило. Не клеилось. Если бы не способ убийства, я бы подумала о корыстном умысле. Присвоение недвижимости, ценностей и так далее. Да мало ли из-за чего у нас убивают. А тут. Непонятно. Нет, были и потерпевшие с родственниками, но опять же не с теми, которым по силам поднять серьезный шум. Престарелые матери, у которых погиб единственный ребенок, девочка семи лет, у которой сгорела мать и так далее. Страшно. Страшно и жутко. Радовало только одно, ковен брал на себя заботу об их родных. Старикам давали доживать с миром, помогая продуктами и деньгами под видом волонтеров из Красного креста. Детей забирали в один из родов. Слишком велика была вероятность того, что дар проснется. А если нет — не страшно. Можно обучить и связать человека с родом пожизненным договором.

Давно опустело здание, а я все вчитывалась, отмечая на карте области каждый случай. И картина мне не нравилась. Совершенно. Почему-то все пострадавшие жили в маленьких городках под Киевом. Кто-то в Борисполе, одна старушка в Макарове, это вообще поселок. Фастов, Ирпень, Бровары, Буча. И ни разу в Киеве. Странно, не правда ли?

Нужно попросить завтра у Николя аналогичные дела за последние пять лет. Нет, я не тешила себя иллюзией, что вот она я, явилась, и теперь распутаю самые безнадежные дела. Ничего подобного. Я ни разу не Шерлок Холмс и аналитик из меня средненький. Все что знаю по криминалистике и психологии убийц, было почерпнуто из разговоров с Никитой. Мой бывший большой любитель запутанных дел и очень часто, чтобы уложить в голове факты по тому или иному делу рассказывал их мне. Да, знаю, непрофессионально. Тайна следствия и так далее. Но с другой стороны, а кто бы об этом узнал? А ему так думалось намного проще. Вот я и почерпнула у него некоторые знания в этой области, восстановив в памяти университетский курс криминалистики. И еще, Никита часто говорил о том, что я своим незамыленным взглядом иногда могу увидеть то, мимо чего он прошел бы и не оглянулся. Вот так и тут. Может они за рутиной не видят очевидного? И случаи самопроизвольного возгорания здесь рутина. Подумаешь — одним больше, одним меньше. Главное, что? Найти родственников и отыскать возможных носителей силы. А там уже по обстоятельствам.

— Ты что тут делаешь? — у меня над головой раздался сердитый голос Алексея.

— А? — я растерянно посмотрела на него, выныривая из омута, в который затянули чужие судьбы.

— Повторяю, — уже чуть спокойнее сказал Алексей, зайдя полностью в кабинет и нависнув над столом. — Ты что тут до сих пор делаешь?

— Извини, Леш, — я потерла переносицу и с удивлением посмотрела в окно. Вечер вступил в свои права, раскрасив небо темными красками. — Увлеклась.

— И что тебя так увлекло? — он сел на краешек стола и пододвинул к себе папки.

— Да вот, — я пожала плечами. — Дали дела довести до ума и подготовить к архивации. А я зачиталась.

— Интересно? — он одобрительно на меня посмотрел.

— Затягивает, — я встала и потянулась. Тело от продолжительного нахождения в одной позе затекло. Если бы не Алексей, я бы выполнила несколько упражнений на растяжку. А при нем сильно ногами не помашешь. Он ожег меня откровенным взглядом, особо задержавшись на уровне груди. По телу тут же пробежала волна смущения, и я не придумала ничего лучшего, чем отойти подальше, спрятав некоторую нервозность за равнодушием. Как девочка, право слово.

— Нашла что-нибудь интересное?

— Пока рано говорить, — я повернулась к окну. Рассказывать пока было нечего. Подозрения, да и только, а то, что выглядит все не очень — каких только совпадений не бывает. Вот просмотрю материалы за последние пять лет, тогда можно будет о чем-то говорить.

Неожиданно громко заурчал желудок.

— Ты обедала?

— Нет, забыла.

— Как так можно? — заворчал он. — Мальчишки давно не только пообедали, но уже умудрились и поужинать. Сейчас сидят на базе. А ты, мало того, что до сих пор здесь, так еще и голодная. Собирайся.

Он кинул мне мой пиджак, и, выключив свет, показал на выход. Сопротивляться не хотелось, да и зачем? Либо он меня отвезет на базу, и я там поем, либо покормит где-то в другом месте. Это тоже вполне приемлемый вариант.

Мы быстро спустились на парковку и выехали в сторону центра. Я сейчас была согласна даже на гамбургер, лишь бы утолить сосущее чувство голода. Но мы упорно, минуя заторы, ехали в сторону Подола. А когда наконец добрались, я от растерянности не знала, что сказать. Это был тот самый итальянский ресторанчик, в котором мы отмечали победу в бракоразводном процессе. Ресторанчик, с которого все и началось.

Зачем? Зачем ворошить прошлое? Я почему-то была уверенна, что, отпустив меня, Алексей отпустил ситуацию, позволил ей кануть в Лету. Мало ли что между нами было? Сколько воды утекло. Зачем же опять?

В двери ресторана я входила с гулко стучащим сердцем. Ничего не изменилось. Все тот же интерьер. За барной стойкой стоит тот же управляющий, время от времени подменяющий бармена. Да, постарел, сколько времени прошло. Но узнать его проще простого. Слишком уж характерное лицо с крючковатым носом и пухлыми губками. Сейчас образ дополнил двойной подбородок и выросший животик. Но никуда не делась живость во взгляде, все те же порывистые движения и все такое же желание угодить клиентам. Он нас встретил как родных и усадил за тот же столик.

— Ты зачем меня сюда привез? — прошептала я, вцепившись пальцами в расстеленную на коленях салфетку.

— Пообедать, — он был сама невинность, — а что?

И вот что тут скажешь. Признаться, что пребывание здесь меня нервирует? Я не собираюсь доставлять ему такое удовольствие. Хочет развлечься? Да ради бога!

Алексей заказал то же самое, что мы ели шестнадцать лет назад. Я не возразила ни единым словом, стараясь сделать вид, что ничего не происходит.

— Леш, — мне хотелось прояснить один момент, а сейчас ситуация для этого была самая благоприятная. — Можно вопрос?

— Давай, — он отложил вилку и промокнул рот салфеткой.

— Что ты знаешь о Марте Богуш?

— А к чему вопрос? — удивился он.

— По-моему они